Падающие звезды (старая орфография)
Глава XVI

XVI.

Утромъ после фестиваля Бургардтъ проснулся въ странномъ настроенiи. Онъ чувствовалъ себя такъ бодро, какъ давно не чувствовалъ, голова была совершенно свежая, и, потомъ, являлась потребность въ работе. Онъ любилъ именно это последнее, какъ верный признакъ душевнаго равновесiя. Да, онъ сегодня будетъ работать все утро... Но это бодрое и хорошее настроенiе покрывалось какимъ-то новымъ, неяснымъ и смутнымъ ощущенiемъ, которое еще не определилось, но вызывало въ немъ счастливое смущенiе и какую-то робость, точно онъ шелъ на первое любовное свиданiе. Больше - ему было стыдно, такъ, безъ всякаго основанiя, стыдно. Ему было стыдно и за свою безпорядочную жизнь, и за своихъ друзей, и за небрежное отношенiе къ своей работе - много было основанiй для этого чувства, которое Бургардтъ даже любилъ въ себе. Ведь человекъ, который не потерялъ способности стыдиться - еще не совсемъ погибъ. Именно въ такiе моменты Бургардтъ работалъ особенно удачно и теперь перебиралъ мысленно, за что онъ сегодня возьмется. Все были только начатыя работы.

Проводивъ Аниту съ Шипидинымъ, онъ отправился въ мастерскую. Гаврюша, конечно, былъ уже на своемъ посту и поздоровался довольно сухо. Раньше Бургардтъ не обращалъ вниманiя на эти мелочи, а сегодня невольно посмотрелъ на своего ученика особенно пристально и заметилъ:

- Что съ вамъ, Гаврюша? У васъ такой видъ, точно васъ все обижаютъ... Знаете, ведь и я тоже могу быть недовольнымъ.

Гаврюша побледнелъ, поправилъ воротъ блузы и ответилъ, очевидно, заранее обдуманной фразой:

- Егоръ Захаровичъ, право, мне странно слышать, что вы обращаете вниманiе на такiе пустяки, какъ моя особа... Право, не стоитъ. Что я такое: ничтожество, козявка, пыль...

- А вотъ, видите, это именно и не хорошо, т. е. нехорошо самоуниженiе. Впрочемъ, у всякаго человека могутъ быть свои личныя дела, которыя никого не касаются... Мне показалось, что вы недовольны именно мной, поэтому я и позволилъ себе заметить.

- Не обращайте, пожалуйста, на меня вниманiя, Егоръ Захаровичъ. Уверяю вамъ: не стоитъ.

- Какъ знаете...

Единственнымъ свидетелемъ этой сцены былъ человекль Андрей, который смотрелъ на Гаврюшу ревнивыми глазами. Онъ удивился, когда Бургардтъ велелъ ему открыть все работы, чего обыкновенно не делалось. Андрей съ недовольнымъ видомъ исполнилъ приказанiе, подалъ въ тазике воду, придвинулъ глину и вытянулся у дверей. Бургардтъ курилъ одну папиросу за другой, шагая по мастерской. Онъ не могъ решить, съ чего сегодня ему начать. Конечно, следовало прежде всего докончить Марину, какъ выгодный заказъ, съ другой стороны, хорошо было бы поработать надъ Пересветомъ и Ослябей - пусть Шипидинъ посмотритъ и дастъ свое заключенiе, а лично для себя ему хотелось продолжать бюстъ Ольги Спиридоновны. Онъ несколько разъ останавливался передъ нимъ и проверялъ вчерашнее наблюденiе подбородка съ зарождавшимися около него и подъ нимъ мешками, но это не подходило къ его задаче, потому что старило лицо слишкомъ откровенно.

- Нетъ, ничего не выйдетъ... решилъ Бургардтъ.

Марина ему сегодня тоже не нравилась, потому что она сидела на лошади какъ-то деревянно, какъ манекенъ, а настоящая Марина умела ездитъ верхомъ. Бедная Шура даже плакала, когда по целымъ часамъ сидела по мужски въ седле. Она была сложена замечательно хорошо, но не умела красиво сидеть. Взявъ стеку, Бургардтъ пробовалъ делать поправки, но изъ этого ничего ни выходило, кроме потери времени. А еще недавно ему нравилась эта работа...

Бургардтъ хорошо зналъ эти приливы художественнаго отчаянiя, отъ которыхъ было одно средство - бросить на время работу. А сейчасъ ему между темъ хотелось работать.

- Нетъ, не то... совсемъ не то... повторялъ онъ мысленно.

У него въ голове зарождалась новая идея, которая мелькала въ мозгу, какъ легкая тень. О, тутъ онъ зналъ, что ему делать... Передъ его глазами стоялъ такой чудный женскiй образъ, покоряющiй властной красотой. Именно это былъ-тотъ высшiй женскiй типъ, который грезился ему когда-то въ юношескихъ мечтахъ. Тутъ ничего не было лишняго, и все вместе составляло гармоническое целое. Мысль забегала далеко впередъ, рисуя подробности живого чуда, а она была именно такимъ чудомъ, вся - чудо.

- Э, все равно, сегодня ничего не выйдетъ!-- решилъ Бургардтъ про себя, снимая рабочую блузу.

У него вдругъ явилось непреодолимое, страстное желанiе видеть ее, видеть хотя издали. Да, именно сегодня видеть... Отъ охватившаго его волненiя онъ даже потерялъ способность представить себе ея лицо, улыбку, выраженiе глазъ... Онъ могъ не узнать ее, встретивъ где нибудь на улице. Нечто подобное онъ испытывалъ и раньше, когда слишкомъ сильно увлекался женщинами, - изъ памяти вдругъ выпадало именно любимое лицо, точно предметъ, который мы разсматриваемъ черезъ увеличительное стекло на слишкомъ близкомъ разстоянiи.

Въ сущности, самымъ простымъ было ехать къ ней съ визитомъ, но, во первыхъ, онъ не зналъ ея адреса, а потомъ - его охватывала робость. Самое лучшее было бы встретиться где нибудь на нейтральной почве. Перебирая въ уме возможныя комбинацiи, Бургардтъ не могъ остановиться ни на одной. Если ехать къ Ольге Спиридоновне - это афишировать несуществующiя отношенiя, Васяткина никогда нетъ дома, Сахаловъ - болтунъ. Нужно было решить вопросъ, где она сегодня могла быть?

Но уехать Бургардту утромъ такъ и не удалось, чему онъ былъ даже радъ. Въ мастерскую явилась высокая полная дама, одетая съ дорогой простотой; съ ней были девочка-подростокъ, смотревшая на скульптора, какъ дети смотрятъ въ зоологическомъ саду на зверей.

- Извините, ради Бога, что я решилась такъ безцеремонно ворваться въ вашу студiю, - говорила гостья съ легкимъ иностраннымъ акцентомъ. Моя фамилiя - Карпенская. Мы съ вами встречались... Да, да, встречались у Красавина, а затемъ у насъ есть общiй знакомый, г. Васяткинъ. О, я ему считаю себя очень много обязанной...

Это была одна изъ благотворительныхъ дамъ, вечно что-нибудь устраивавшая и надоедавшая актерамъ, певцамъ и художникамъ. Было много и другихъ дамъ благотворительницъ, но эта отличалась особенной энергiей и настойчивостью, почему и носила въ обществе артистовъ кличку "доброй щуки". Бургардтъ никакъ не могъ понять, что ей отъ него нужно, темъ более, что благотворительный сезонъ былъ еще очень далекъ.

- Видите-ли, я скоро уезжаю въ деревню, где и пробуду до осени, - продолжала она. - Можетъ быть, вернусь слишкомъ поздно... да... Поэтому мне и хотелось впередъ заручиться вашимъ согласiемъ помочь мне вашими указанiями по устройству одного благотворительнаго вечера съ процессiями, живыми картинами...

- Вамъ лучше всего обратиться къ кому-нибудь изъ артистовъ, а затемъ мне совсемъ не случалось заниматься этимъ деломъ.

впередъ... Я понимаю вашу скромность и понимаю, что вы возмущаетесь моей навязчивостью, но войдите и въ наше положенiе... Боже мой, чего не приходится переносить, когда наперекоръ всему хочешь быть доброй. Какъ надъ нами смеются, какъ насъ вышучиваютъ юмористическiе журналы, сколько приходится выслушивать непрiятныхъ вещей... Простите меня, но не все художники бываютъ всегда деликатными.

Однимъ словомъ, это былъ ошеломляющiй потокъ словъ и чтобы избавиться отъ назойливой посетительницы, Бургардтъ что-то такое обещалъ - ведь отказаться времени остается достаточно. Но выпроводить "добрую щуку" было не такъ-то легко. Заручившись согласiемъ милаго хозяина, она перешла къ осмотру начатыхъ работъ, что всегда злило Бургардта. Ему делалось жутко, когда чужiе глаза прежде времени начинали ценить его работу. Но благотворительная дама ничего не желала замечать и, держа модный лорнетъ на длинной черепаховой ручке, разсматривала одну работу за другой, причемъ съ особеннымъ вниманiемъ остановилась на Марине, которую приняла за Жанну Д'Аркъ, и почему-то улыбнулась, что кольнуло Бургардта.

- Простите меня, если я позволю себе сделать маленькое замечанiе, - проговорила она съ самой обворожительной улыбкой.

- Я слушаю.

- Ради Бога, не обижайтесь... Разве можно сердиться на женщину? Притомъ, и мое замечанiе чисто женское...

- Насколько мне известно, Жанна Д'Аркъ не имела детей, а у вашей Жанны Д'Аркъ животъ замужней женщины...

Бургардтъ даже покраснелъ, но сдержалъ себя и ответилъ съ деланной вежливостью:

- Во первыхъ, сударыня, у девушки, которая привыкла носить корсетъ, при посадке въ мужскомъ седле долженъ быть именно такой животъ, а во вторыхъ - это не Жанна Д'Аркъ, а Марина Мнишекъ, у которой были дети.

- Простите, что я такъ грубо ошиблась. Печальная судьба всехъ диллетантовъ, которые суются не въ свое дело... Ахъ, бедная Марина! Какая была это поэтическая натура и какая энергiя... Но, еще разъ будьте великодушны и простите - Марина была небольшого роста, притомъ съ наклонностью къ полноте и тогда животъ вашей Марины малъ...

- Тебе что сказано, а?.. Тебе сказано никого не пускать въ мастерскую... а?

- Да ежели она, баринъ, ворвалась сама...

Андрей уже приготовился принять кару и сделалъ безнадежно глупое лицо, но его выручила весело вбежавшая въ мастерскую Анита. За ней шелъ Шипидинъ, тоже довольный исполненной миссiей. Бургардтъ сразу отмякъ и даже подумалъ, что, ведь, если разобрать, такъ вся эта исторiя просто смещной анекдотъ.

- Публика въ массе всегда справедлива, какъ заметилъ еще Тургеневъ, - ответилъ Шипидинъ, когда Бургардтъ передалъ ему въ шутливомъ тоне визитъ "доброй щуки". - Следовательно, мы смотрели сейчасъ обезьянъ... да...

"уистити"!-- съ детской порывистостью упрашивала Анита. - Маленькая, маленькая обезьянка и такая хорошенькая - хорошенькая...

Бургардтъ молча пожалъ руку другу детства, который вернулъ Аните ея веселость, и въ тоже время почему-то подумалъ: