Падающие звезды (старая орфография)
Глава XXII

XXII.

Они были прижаты неудержимымъ потокомъ публики къ колонне и Бургардтъ напрасно отыскивалъ среди столиковъ въ ресторанномъ отделенiи залы Красавина съ его дамами.

- А мы поджидали васъ, - окликнулъ его сзади голосъ Васяткина.

Онъ шелъ подъ руку съ Шурой, у которой сегодня было такое злое лицо, что совсемъ ужъ не шло къ ней. Съ ней все обращались, какъ съ девочкой подросткомъ и къ ея настроенiю относились съ покровительственной снисходительностью. Бачульская сразу поняла въ чемъ дело: бедная Шура знала, что не попала на красавинскiй кофе, и ревновала немую англичанку.

- Мы сердимся... - шепнулъ Васяткинъ на ухо Бургардту и прибавилъ уже громко: - Красавинъ съ дамами въ отдельномъ кабинете... да. А моя дама не хотела туда идти безъ васъ. У женщинъ свои фантазiи и мы должны имъ покоряться.

- Чтоже, идемте... - предлагалъ Бургардтъ. - Шура, нехорошо капризничать. Будьте паинькой...

Оркестръ игралъ какую-то бравурную пьесу, но праздничная толпа была безжалостна и заглушала шумомъ шаговъ и говоромъ все звуки. Васяткинъ осторожно пробирался съ своей дамой между столиками, направился къ буфету, изъ котораго былъ ходъ въ отдельные кабинеты. Онъ былъ счастливъ, что ведетъ подъ руку такую красавицу и что мужчины провожаютъ его завистливыми взглядами. Ему хотелось остановиться и показать всемъ, какая Шура красавица. Но въ одномъ месте онъ поморщился, заметивъ одиноко сидевшаго за столикомъ Гаврюшу, который сделалъ видъ, что не узнаетъ ихъ, и точно спряталъ свое лицо въ кружке съ пивомъ. Шура боязливо прижалась къ своему кавалеру и прошептала:

- Этотъ человекъ убьетъ меня... Онъ самъ говорилъ...

Васяткинъ вынужденно засмеялся и вызывающе выпрямился.

- Онъ, бедняжка, глупъ, - ответилъ онъ. - А на глупыхъ людей не следуетъ обращать вниманiя...

- А я все-таки боюсь... - признавалась Шура. - Не все-ли равно, кто убьетъ: глупый или умный.

Заметивъ Бургардта въ толпе, Гаврюша отвернулся лицомъ къ окну. О, какъ онъ ненавиделъ ихъ всехъ, этихъ счастливцевъ, которые выхватываютъ въ жизни все лучшее... Онъ давно следилъ за Васяткинымъ и отлично зналъ, что все идутъ сейчасъ въ кабинетъ къ Красавину. А онъ, жалкая ничтожность, долженъ былъ сидеть въ полномъ одиночестве и душить съ горя пиво.

- Нетъ, погодите... - думалъ онъ, задыхаясь отъ бешенства: - я вамъ покажу Гаврюшу!..

Бедный Гаврюша былъ пьянъ. Онъ съ некотораго времени усвоилъ себе привычку по вечерамъ напиваться где нибудь въ портерной, где собирались ученики академiи художествъ или, когда были въ кармане деньги, въ знаменитомъ "Золотомъ Якоре", где въ свое время кутилъ и Бургардтъ. Въ состоянiи опьяненiя Гаврюша делался придирчивымъ, и частенько устроивалъ скандалы. Въ последнее время эта озлобленность въ немъ все возростала, особенно когда онъ начиналъ думать о своей неудачной любви. И сейчасъ онъ, сиделъ за своимъ столикомъ, какъ въ тумане. Ему такъ и хотелось броситься на Васяткина и разорвать его въ клочья, а когда проходилъ Бургардтъ съ Бачульской, Гаврюша готовъ былъ спрятаться, точно они могли видеть его душевное настроенiе.

Ресторанная прислуга знала Васяткина, какъ красавинскаго прихвостня, и почтительно распахнула дверь кабинета, где сиделъ самъ. Красавинъ былъ радъ, когда появились гости, - онъ уже усталъ занимать своихъ дамъ. Васяткину было достаточно взглянуть на мецената, чтобы определить его настроенiе - меценатъ находился въ хорошемъ состоянiи духа, хотя и смотрелъ усталыми глазами. Миссъ Мортонъ кусала губы и смотрела въ тарелку. Ольга Спиридоновна имела недовольный видъ и встретила вошедшихъ довольно неприветливо.

- Гулять столько времени въ парке съ мужчиной?!-- негодовала она, когда Бачульская разсказала ей о своей прогулке. - Послушайте, мадонна для некурящихъ, вы забываете, что за обувь деньги плачены...

Обернувшись къ Бургардту и показывая глазами на Бачульскую, она шепнула:

- Ne reveillez-pas le chat qui dort...

Бургардтъ въ свою очередь ответилъ тоже шопотомъ:

- Зачемъ вы отбиваете хлебъ у Саханова? Остроумiе - это его область, и не хорошо вытаскивать куски говядины изъ чужихъ щей...

- Le roi est mort - и престолъ остается свободнымъ... Мне жаль его, милашку.

Шура все время наблюдала миссъ Мортонъ ревнивыми глазами и сразу поняла все, о чемъ никто даже не догадывался, а всехъ меньше Бургардтъ. Тутъ было даже не соперничество, а переживанiе самой себя. О, какъ отлично сейчасъ понимала эта глупенькая Шура настроенiе немой англичанки, потому что сама переживала его... Она встретилась глазами съ Красавинымъ и улыбнулась уже не обычной своей детской улыбкой. Онъ отвернулся и поморщился, какъ человекъ, которому подаютъ разогретое кушанье, оставшееся отъ вчерашняго дня. Шуру злило и то, что Бургардтъ решительно ничего не понималъ и что она ему не могла объяснить всего, въ чемъ была уверена.

Начался обычный ужинъ, какой устраивается по отдельнымъ кабинетамъ. Красавина, конечно, отлично знали и здесь, какъ въ "Кружале", и русская прислуга выбивалась изо всехъ силъ, чтобы угодить ему. За всехъ хлопоталъ Васяткинъ, который зналъ погребъ и кухню павловскаго вокзала, кажется, лучше самого хозяина. Онъ даже извинялся за некоторыя не совсемъ удачныя блюда, какъ метръ д'отель, и пришелъ въ ужасъ, когда Шура вместо всякихъ тонкихъ блюдъ потребовала просто раковъ-борделезъ.

- Здесь ихъ отлично готовятъ... - наивно объясняла она. - Гораздо лучше, чемъ въ "Золотомъ Якоре".

- Какая она милая!.. - восхищалась Ольга Сергеевна, сама любившая дома поесть чего-нибудь попроще, какъ тешка или углицкая колбаса. - Очень мило... И я тоже не прочь поесть раковъ соусъ борделезъ.

Собственно никто не хотелъ есть и никто не зналъ, зачемъ все собрались въ отдельномъ кабинете. Красавинъ по обыкновенiю молчалъ, Бургардтъ имелъ разсеянный видъ и выбивался изъ силъ одинъ Васяткинъ, но изъ этого ровно ничего не выходило. У всехъ невольно явилась мысль о Саханове, который всегда являлся душой общества и сумелъ-бы расшевелить всехъ. Разговоръ тянулся вяло. Говорили о скачкахъ, вспоминали чудную серую кобылу "Баловень", которая проиграла только благодаря искусству красавинскаго жокея Чарльза и т. д. Бургардтъ несколько разъ пытался наблюдать миссъ Мортонъ, но она точно вся съеживалась, когда замечала его взглядъ. Вообще, она сегодня была какая-то странная, и наблюдавшая ее въ свою очередь Ольга Спиридоновна строго подбирала губы и поднимала брови, какъ тетерька.

- А вы когда думаете кончить свою Марину? - спрашивалъ Красавинъ, обращаясь къ Бургардту.

- Право, не знаю, Антипъ Ильичъ... Мне въ последнее время какъ-то не работается.

- Да? Но, ведь это всемъ художникамъ такъ кажется, Егоръ Захаровичъ. Мне нравится барельефъ, и я съ удовольствiемъ поставилъ бы его у себя въ столовой, знаете, у той стены, где сейчасъ торчатъ эти дурацкiе рыцари...

Бургардту показалось, что Красавинъ говоритъ съ нимъ несколько иначе, чемъ говорилъ раньше. Неужели онъ уже успелъ что нибудь заметить? Конечно, онъ въ искусстве только диллетантъ, но у него есть известное чутье и плохую вещь онъ не купитъ даже по рекомендацiи. Потомъ Красавинъ по чему-то сразу перевелъ разговоръ на Шипидина, который произвелъ на него импонирующее впечатленiе.

- Я такъ радъ, что познакомился съ нимъ, - повторилъ Красавинъ несколько разъ. - Это редкiй экземпляръ... Сегодня целый день думаю о немъ и все жалею, что не предложилъ ему давеча одну вещь... Именно, у меня въ окрестностяхъ Петербурга есть несколько участковъ земли, и, если бы онъ пожелалъ взять любой изъ нихъ, я охотно уступилъ бы, на какихъ угодно условiяхъ. Какъ вы думаете, согласился-бы онъ на такую комбинацiю?

- Право, не знаю, а впрочемъ - отчего и не согласиться. Если хотите, я могу написать...

- Пожалуйста...

Равговаривая съ Красавинымъ, Бургардтъ все время следилъ за Бачульской, которая усиленно старалась что-то объяснитъ миссъ Мортонъ и на бумаге, и знаками. Закончилось это объясненiе темъ, что миссъ Мортонъ торопливо спрятала въ карманъ какую-то записку Бачульской, и Бургардтъ понялъ, что это былъ адресъ ея дачи въ Озеркахъ.

- Этакая упрямая женщина... - сердился Бургардтъ, отвечая что-то Красавину совсемъ невпопадъ.

Васяткинъ занималъ Олъгу Спиридоновну и Шуру, которыя съ большимъ аппетитомъ ели своихъ раковъ.

- Шампанскаго я не хочу, - объясняла Ольга Спиридоновна, вытирая губы салфеткой. - А вы мне, Алексей Иванычъ, закажите этого... вотъ все забываю названiе... ну, съ соломинкой?

- Вотъ-вотъ... Смерть люблю.

Бедная Шура готова была расплакаться, потому что Красавинъ сегодня не обращалъ на нее никакого вниманiя, а тутъ еще приставала Ольга Спиридоновна.

- Шерочка, что вы сегодня такая кисленькая, точно осенняя муха?

- А что такое значить: шематонъ? - спрашивала Шура.

- А я и сама не знаю, шерочка, что оно значитъ. Просто, оно мне нравится... Шематонъ - и все тутъ.

Улучивъ минутку, Шура спросила Васяткина:

- Вы меня проводите?

- Я боюсь этого... который давеча сиделъ за столомъ... Онъ обещалъ убить меня.

Васяткинъ выпрямился, какъ давеча, и вызывающе засмеялся. Желалъ бы онъ знать, кто посмеетъ въ его присутствiи пошевелить ее пальцемъ...

Ели устрицъ, пили шампанское, кофе, ликеры. Въ соседнемъ кабинете кутили гусары, и Ольга Спиридоновна, прислушиваясь къ веселому гулу, со вздохомъ говорила:

- Люблю гусаръ... Такъ и хочется пойти къ нимъ.

- Ну, батенька, устарела я немного кутить съ гусарами. Было и мое время, да прошло. А такъ, къ слову сказалось.

Чокаясь съ Бургардтомъ бокаломъ шампанскаго, Ольга Спиридоновна проговорила:

- За здоровье Саханова... Безъ него у насъ точно уксусная фабрика. Скажите ему, что я его очень люблю... издали.

- Отчего-же вы сами этого не скажете ему?

Все были рады, что ужинъ кончился, и отправились на платформу за целыхъ полчаса до последняго поезда. Главный валъ праздничной публики уже отлилъ. Въ буфете оставались одни запоздавшiе гуляки, а въ числе ихъ Шура увидела Гаврюшу, который поднялся изъ-за своего столика и колеблющейся походкой шелъ къ нимъ на-встречу. Красавинъ шелъ впереди съ миссъ Мортонъ, а за ними Ольга Спиридоновна и Бачульская. Бургардтъ шелъ позади и невольно оглянулся, когда за нимъ раздался звукъ пощечины.

Къ нему бросилась смертельно бледная Шура, съ крикомъ:

- Онъ убилъ... убилъ...

Васяткинъ нагнулся, чтобы поднять сбитую съ головы шляпу, и, спрятавшись за спину Шуры, крикнулъ стоявшему въ дверяхъ Гаврюше: