Падающие звезды (старая орфография)
Глава XXIX

XXIX.

Бургардту страстно хотелось уехать изъ Петербурга съ Анитой куда нибудь подальше, но когда прiехала новая миссъ Гудъ - это желанiе какъ-то отпало. Началось съ того, что миссъ Гудъ должна была отдохнуть после дороги, потомъ Анита непременно захотела показать ей острова, Петергофъ, Стрельну, Павловскъ. Миссъ Гудъ пришла въ восторгъ главнымъ образомъ отъ Невы, такой холодной, быстрой и глубокой.

- Это просто какая-то сказочная река, - удивлялась она. - Я не ожидала ничего подобнаго... И вообще, Петербургъ - удивительный городъ. Я не могу понять, зачемъ летомъ уезжать изъ него на дачи.

Только разъ впечатленiе отъ Петербурга было для миссъ Гудъ омрачено. Она съ Анитой ездила на Елагинъ, чтобы посмотреть со стрелки на закатъ солнца, и здесь встретила Шуру и миссъ Мортонъ, которыя ехали въ одной коляске. Анита имела неосторожность раскланяться съ ними и потомъ должна была объяснить миссъ Гудъ, что это за дамы. Она еще не успела докончить свою характеристику, какъ уже поняла непоправимую ошибку. Лицо миссъ Гудъ точно окаменело, и она не ответила Аните ни однимъ звукомъ.

- Ведь папа - художникъ, и у него бываютъ все, - старалась выпутаться Анита. - Шура была его натурщицей "для всего"... Есть натурщицы только для головы или для рукъ, потомъ натурщицы въ костюмахъ. Миссъ Гудъ очень ее любила и миссъ Мортонъ тоже...

Миссъ Гудъ продолжала сохранять свое замороженное состоянiе, въ какомъ вернулась и домой. Она раньше не решалась войти въ мастерскую, а тутъ сама попросила Аниту показать ей работы отца. Бургардта и Гаврюши не было дома, и миссъ Гудъ долго и внимательно разсматривала барельефы и статуи, точно делала имъ экзаменъ. Она узнала Шуру въ Марине и особенно долго разсматривала ее.

- А где же другая?-- спросила она, не находя миссъ Мортонъ.

- Она не натурщица, а просто знакомая...

Мастерская произвела на миссъ Гудъ довольно грустное впечатленiе, и у нея явилась даже мысль вернуться въ свою добрую старую Англiю. Что она могла ожидать здесь, въ этомъ царстве голыхъ мраморныхъ женщинъ? Но старая миссъ Гудъ переносила все это, значитъ, нужно оставаться на своемъ посту. Это былъ критическiй моментъ въ жизни миссъ Гудъ, и она даже краснела при одной мысли, что Бургардтъ могъ смотреть на нее сквозь платье. Ведь для этихъ художниковъ существуетъ только одно тело... Съ другой стороны, ей въ первый разъ сделалось жаль Аниту, и она поняла, почему покойная тетка оставалась на своемъ посту до самой смерти.

Въ несколько дней миссъ Гудъ совершенно освоилась въ новой обстановке и внесла новую струю въ жизнь дома. Она по англiйски не обращала никакого вниманiя на прислугу и только требовала строгаго исполненiя обязанностей. Въ ея англiйскихъ глазахъ это были не люди, а живыя машины. Разве можно сердиться на машину или разговаривать съ ней? Человекъ Андрей сразу понялъ англiйскую политику новой барышни и пожаловался барину.

- Что же это такое, баринъ? Этакъ и житья не будетъ. Все молчитъ новая барышня и за людей насъ не считаетъ..

- Она просто не умеетъ говорить по русски, - объяснялъ Бургардтъ.

Последнему человекъ Андрей никакъ не могъ поверить, темъ более, что старая барышня тоже была англичанка, а между темъ говорила и даже очень обидно иногда говорила. Анита тоже не понимала въ этомъ отношенiи новой гувернантки. Она была на стороне прислуги, хотя и ссорилась съ ней въ качестве ответственной хозяйки.

- Эти англичане, папа, страшные эгоисты, - жаловалась она. - Для нихъ прислуга что-то вроде низшихъ животныхъ...

- А разве хорошо ругаться съ прислугой, какъ делаютъ наши русскiя барыни? Даже есть такiя, которыя дерутся...

- Ольга Спиридоновна бьетъ свою горничную по щекамъ, а все-таки она добрая, и ее любятъ.

- Дело вкуса... Лучше всего не ссориться съ прислугой, какъ миссъ Гудъ, и относиться къ ней гуманно.

Проявленная новой гувернанткой сухость не нравилась Бургардту, но онъ разсчитывалъ на то, что время сделаетъ свое дело, и англiйская жестокость постепенно стушуется.

После смерти миссъ Гудъ прошло уже около двухъ недель, и Бургардтъ совершенно забылъ о статье Саханова, пока онъ въ одно прекрасное утро не заявился самъ съ рукописью въ рукахъ.

- Очень радъ васъ видеть, и сегодня мы можемъ заняться вашей статьей.

Въ сущности Бургардтъ совсемъ не желалъ слушать статьи Саханова, чтобы не сделаться этимъ косвеннымъ путемъ ея участникомъ, а затемъ онъ отлично понималъ, что Сахановъ именно и добивается последняго, чтобы потомъ иметь право сказать, что читалъ ее Бургардту и получилъ его одобренiе. Бываютъ такiя непрiятныя положенiя, когда ваши друзья насилуютъ вашу волю самымъ безцеремоннымъ образомъ, и когда вы, при всемъ желанiи, не можете высказать имъ откровенно свои настоящiя мысли и чувства. Бургардтъ только покосился, когда Сахановъ развернулъ довольно объемистую тетрадь, испещренную помарками и вставками, чемъ онъ гордился, какъ относившiйся строго къ своей работе авторъ.

- Статья въ сущности общаго характера, - предупреждалъ Сахановъ, усаживаясь поудобнее въ кресло. - Я знаю, что вы врагъ всякихъ предисловiй и поэтому могу выпустить некоторыя общiя соображенiя объ искусстве... Темъ более, что мы по некоторымъ пунктамъ съ вами расходимся.

- Нетъ, ужъ читайте все, - упрямо заявлялъ Бургардтъ, начинавшiй впередъ испытывать смутное озлобленiе.

- Основная тема во всякомъ случае является новостью въ нашей художественной литературе...

- Разве такая есть?

- Въ собственномъ смысле слова, конечно, нетъ, но есть статьи по отдельнымъ вопросамъ и художественная отсебятина. Не скрою, что я немножко горжусь своей темой, потому что другiе все-таки до нея не додумались. Какъ хотите, а въ искусстве меценатъ всегда являлся своего рода маховымъ колесомъ, и я самъ удивился, когда пришлось подводить итоги, какую страшную силу онъ представляетъ изъ себя.

эклэктическiй характеръ. Это былъ только подсчетъ существующимъ формуламъ и легкая характеристика новыхъ теченiй въ искусстве. Надлежащее место было отведено и приподнятому цветистому стилю, когда Сахановъ определялъ искусство шумливыми фразами, какъ "глубочайшее откровенiе жизни и единственный языкъ народовъ, поколенiй, всего человечества". Были пущены въ ходъ довольно избитыя остроты по адресу декадентовъ, символистовъ, плейнеристовъ и, вообще, всехъ новшествъ, которыя не признавали единой и непогрешимой, академической школы, поскольку она движется впередъ. Гораздо интереснее было дальнейшее, когда на сцену появился меценатъ, сначала въ лице древнихъ азiятскихъ деспотовъ, египетскихъ фараоновъ, всесильныхъ языческихъ жрецовъ, античной уличной толпы и народныхъ героевъ. Искусство являлось только одной изъ формъ рабства, какъ это ни странно сказать, и многiе художники были настоящими рабами, почему имена ихъ и не сохранены исторiей для благодарнаго потомства. Это рабство продолжалось и дальше, замаскировавшись въ тогу меценатства. Художникъ творилъ свободнымъ только по имени, а по существу дела онъ служилъ только прихоти какого нибудь знатнаго и богатаго человека, причемъ еще вопросъ, что лучше - физическiй ли рабъ, служившiй государству, своей религiи и своему народу, или свободный рабъ, служившiй отдельнымъ лицамъ.

- Мне кажется, что у васъ здесь противоречiе уже въ самомъ слове: свободный рабъ, - заметилъ Бургардтъ.

- Я хочу только выяснить разницу между физическимъ рабствомъ и рабствомъ культурнымъ. Мы все рабы чего нибудь...

- Это уже слишкомъ широкое обобщенiе, въ которомъ расплывается совершенно основное понятiе, и получается что-то вроде гомеопатiи. Я не могу согласиться съ этой основной формулой, что искусство только одна изъ формъ рабства, а даже наоборотъ - верю въ его освободительную миссiю.

- Ахъ, вы не хотите меня понять, Егоръ Захарычъ! Правда, что мысль совершенно новая и можетъ быть немножко смелая... Наконецъ, можетъ быть я не съумелъ формулировать ее достаточно убедительно, но въ своемъ основанiи она глубоко верна, въ чемъ вы убедитесь дальше.

христiаннейшiе средневековые короли, а въ последнее время выступалъ на сцену капиталистическiй феодализмъ. Въ последнемъ кроется основная причина упадка новейшаго искусства, по сравненiю съ античнымъ, т. е. временемъ античныхъ республикъ, когда художникъ творилъ для государства, воплощая въ своихъ произведенiяхъ свою мифологiю и религiозныя представленiя. Мертвый камень действительно оживалъ, превращался въ чудные образы античнаго творчества, въ которомъ горячее и живое участiе принималъ весь народъ. Античная статуя являлась предметомъ религiознаго культа и на нее молились, какъ на святыню.

Бургардтъ слушалъ внимательно, но не хотелъ спорить съ авторомъ, ожидая настоящаго, - все предшествовавшее, очевидно, было только вступленiемъ. Действительно, все "настоящее" было припрятано авторомъ подъ конецъ, где онъ разбиралъ исторiю спецiально русскаго шального меценатства, до нашихъ дней включительно. Здесь Сахановъ былъ въ курсе дела и, не называя именъ, наговорилъ целую массу самихъ горькихъ истинъ, причемъ оказалось, что наше меценатство принесло страшный вредъ русскому искусству, внесло въ него разлагающiе элементы и систематически развращаетъ художниковъ, которые вынуждены подделываться подъ вкусы своихъ заказчиковъ и вероятныхъ покупателей. Можетъ, въ последнемъ кроется простая причина и того грустнаго явленiя, что русская публика относится совершенно равнодушно къ своему родному искусству, какъ къ прихоти ничтожной кучки богатыхъ людей. Главнымъ страдающимъ лицомъ во всей этой грустной исторiи является художникъ, незаметно для самого себя разменивающiй свое дарованiе на гроши и копейки.

- А третьяковская галлерея въ Москве?-- спросилъ Бургардтъ.

- Это - исключенiе... Притомъ, на всю Россiю одна галлерея - это слишкомъ немного. Я смотрю на русскихъ художниковъ, какъ на мучениковъ въ своемъ деле, потому что имъ приходится разрабатывать не те сюжеты и темы, которые близки всему складу ихъ характера, а сюжеты и темы, заданные какимъ нибудь шалымъ меценатомъ.

- Ну, последнее уже слишкомъ огульно сказано, Павелъ Васильичъ, и я опять не могу согласиться съ вами. Потомъ, въ конце концовъ, говоря между нами, ваша статья написана прямо противъ Красавина и... противъ меня, между прочимъ.

Сахановъ вскочилъ и забегалъ по кабинету.

- Да, и противъ меня, - твердо повторилъ Бургардтъ. - И, какъ видите, я нисколько не сержусь на васъ... Въ вашихъ словахъ есть много горькой правды, въ чемъ я и расписываюсь.

- Позвольте, конечно, вы можете многое принять на свой счетъ, какъ художникъ, но именно васъ я и не имелъ въ виду. Скажу больше: продолженiемъ этой статьи будетъ статья о роли женщины въ искусстве... да. Ведь намъ подайте именно голую женщину, чтобы меценатъ заржалъ отъ удовольствiя, а вы, кажется, въ этомъ не грешны. Да... Глубоко растлевающее влiянiе меценатовъ именно и выразилось въ этомъ стремленiи художниковъ рисовать и лепить именно голую женщину. Все эти якобы богини, якобы вакханки, якобы римскiя оргiи - все это дань ожиревшему меценатскому вкусу. Вотъ на тебе такую вакханку, чтобы у тебя духъ заперло... Въ нашемъ искусстве для порядочной женщины даже и места не осталось. а такъ, иногда напишутъ какую нибудь девушку съ кувшиномъ, покинутую, утопленницу...