Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "М"

1. Весенние грозы. Часть вторая. Глава IV

Входимость: 6. Размер: 14кб.

Часть текста: только посмотрим, где еще сядете, — добродушно ворчал он. — Из одного дерева и лопату и икону делают, а то и просто балалайка выйдет. Дедушка Яков Семеныч немного прихварывал и по целым дням отлеживался в своей избушке, как старый кот. Он только жмурился и вздыхал, прислушиваясь к веселому говору, беззаботному смеху и кипевшему ключом молодому веселью. Что говорить, конечно, хорошо. Только не всё хорошая погода бывает, а зарядит и ненастье в другой раз. Ох, молодо — зелено… Что же, дай бог! Надо молодым повеселиться, а старость сама незваная придет. Вообще старики совсем отошли на задний план и только старались не мешать. Молодые люди в эгоизме своей молодой силы не обращали на них никакого внимания, как не обращают в хозяйстве на очень подержаные вещи, которые берегутся на всякий случай. Марфа Даниловна больше не стесняла Катю никакими нравоучениями, положившись на её благоразумие. Девочка хоть куда и ничего лишнего себе не позволит. Гриша, отдохнув, нашел себе уроки и вообще днем занимался, а вечером позволял себе развлечения. В семье молодежи он выглядел не по летам серьезным, так что его прозвали «дедушкой». «Дедушка опять нахмурился», «дедушка огорчен, что Америка открыта до него», «дедушка...

2. Дикое счастье. Глава XIII

Входимость: 9. Размер: 29кб.

Часть текста: машина была поставлена, но одной было мало: вода одолевала, нужно было к осени вторую. В конце каждого месяца Гордей Евстратыч исправно отправлялся в город Екатеринбург, где скоро сошелся с другими золотопромышленниками, с богатыми комиссионерами, скупавшими ассигновки у мелких золотопромышленников, и с разными другими дельцами и темными личностями, ютившимися около золотого козла. Народ был юркий, проворный, и Гордей Евстратыч окончательно убедился, что жил до сих пор в своем Белоглинском заводе дурак дураком. – Надо, брат, эту темноту-то свою белоглинскую снимать с себя, – говорил Вукол Шабалин, хлопая Гордея Евстратыча по плечу. – По-настоящему надо жить, как прочие живут… Первое, одеться надо как следует. Я тебе порекомендую своего портного в Петербурге… Потом надо компанию водить настоящую, а не с какими-нибудь Пазухиными да Колпаковыми. Тут, брат, всему выучат. – А я с белоглинскими-то тово, Вукол Логиныч… – Знаю, знаю, Варя рассказывала… И хорошо делаешь, потому нам себя тоже надо строго соблюдать, чтобы не совестно было перед настоящими людьми. Своего единоверческого платья Гордей Евстратыч не переменил, но компанию водить с настоящими людьми не отказался, а даже был очень доволен поближе сойтись с ними. У этой настоящей компании были облюбованы свои теплые местечки, где и катилось разливное море: в одном месте ели, в другом играли в карты, в третьем слушали арфисток и везде пили и пили без конца. В карты Гордей Евстратыч не играл, а пил вместе с другими, потому что нельзя же в самом-то деле такую компанию своим упрямством расстраивать… Ведь люди-то, люди-то какие: все на подбор, особенно адвокаты и разные инженеры. Наговорят с три...

3. Весенние грозы. Часть первая. Глава XI

Входимость: 7. Размер: 14кб.

Часть текста: героев день за днем, потому что наступил длинный пробел, в течение которого ничего особенного не случилось. Первые впечатления от гимназической жизни улеглись, и всё пошло своим чередом, как заведенные часы. Петру Афонасьевичу вышла прибавка жалованья в пять рублей, но эта прибавка не покрывала всё нараставших расходов. У Григория Иваныча дела шли хорошо, но он не умел беречь нажитые деньги, да, кроме того, потихоньку от всех, часто помогал неимущим клиентам. Лучшим временем для обеих семей было лето, когда все отдыхали и Курья являлась чем-то вроде дачи. К прежней компании присоединился теперь монастырский дьякон, просиживавший с удочкой где-нибудь на берегу целые дни. Марфа Даниловна и Анна Николаевна по обыкновению оставались дома и часто сходились вместе, чтобы провести время за бесконечными женскими разговорами. — Когда и время прошло… — удивлялась иногда Анна Николаевна. — Давно ли, кажется, мы с вами, Марфа Даниловна, своих-то угланов в гимназию привели?.. Ох-хо-хо… А уж теперь в шестом классе. Оглянуться не успеешь, как совсем большие вырастут. Хоть одним бы глазком посмотреть на них, на больших-то. Мне всё кажется, что я не доживу… Этак раздумаюсь-раздумаюсь, и даже точно страшно сделается. — Перестаньте, Анна Николаевна… Прежде смерти никто не умрет. Тогда-то и пожить, когда дети большие вырастут. Должны же они чувствовать нашу заботу… На старости лет покоить...

4. Золото. Часть первая. Глава IX

Входимость: 8. Размер: 16кб.

Часть текста: ногах, как чумная скотина. – Да вы тут совсем сбесились! – гремел старик на подгулявших рабочих. – Чему обрадовались-то, черти? А где подштейгер? Подштейгер Лучок, седой старик, был совсем пьян и спал где-то за котлами, выбрав тепленькое местечко. Это уж окончательно взбесило Родиона Потапыча, и он начал разносить пьяную команду вдребезги. Проснувшийся Лучок вдобавок забунтовал, что иногда случалось с ним под пьяную руку. – А ты не больно того… – огрызался он из своей засады. – Слава богу, не казенное время, чтобы с живого человека три шкуры драть! Да… – Ах, варвары!.. А кто станет отвечать, ежели вы, подлецы, шахту опустите!.. – Обыкновенно, ты ответишь, – сказал Лучок. – Ты жалованья-то пятьдесят целковых получаешь, ну, значит, кругом и будешь виноват… А с меня за двадцать-то целковых не много возьмешь. – Ты еще разговаривать у меня, мокрое рыло?! – И скажу завсегда. Взбешенный Родион Потапыч собственноручно извлек Лучка из-за котлов, нахлобучил ему шапку на пьяную башку и вытолкал из корпуса, а пожитки подштейгера велел выбросить на дорогу. – Ступай, пожалуйся на меня, пес! – кричал старик вдогонку лукавому рабу. – Я на твое место двадцать таких-то найду… – А мне плевать! – слышался из темноты голос Лучка. – Ишь, как расшеперился… Нет, брат, не те времена. Эта комедия изгнания Лучка со службы проделывалась в год раза три-четыре, благодаря его пьяной строптивости. Несколько дней после такой оказии Лучок высиживал в кабаке Ермошки, а потом шел к Родиону Потапычу с повинной. Составлялось примирение на непременном условии, что это «в последний раз». Все знали, что настоящая история закончится миром, потому что Родион Потапыч не мог жить без Лучка и...

5. Без названия (старая орфография). Часть пятая. Глава VII

Входимость: 5. Размер: 12кб.

Часть текста: Все-таки бедность всегда остается лучшимъ учителемъ... Такъ время подвигалось къ Рождеству. Въ сильные холода онъ не выходилъ уже изъ дому, и все сношенiя съ внешнимъ мiромъ ограничивались визитомъ молодого доктора, которому Окоемовъ сказалъ: - Я понимаю свое безнадежное положенiе, но вы все-таки навещайте меня - это успокаиваетъ маму... Докторъ былъ такой милый человекъ, веровавшiй въ свою науку съ трогательной доверчивостью. Окоемовъ любилъ слушать его торопливыя, горячiя речи, когда дело заходило о какомъ-нибудь интересномъ случае медицинской практики. - Мне остается только извиниться передъ вашей медициной,-- шутилъ Окоемовъ,-- я даже для нея сейчасъ не представляю никакого интереса... Самый обыкновенный случай, когда сердце подаетъ въ отставку. Москва уже была засыпана снегомъ. Стояли морозы. Слышно было, какъ на улице визжали полозья и хрустелъ снегъ подъ ногами пешеходовъ. Короткiе дни сменялись такими длинными вечерами. Въ окоемовскомъ доме вся семья по вечерамъ собиралась въ гостиной. Марфа Семеновна сидела съ какимъ-то безконечнымъ вязаньемъ, Настасья Яковлевна занималась съ маленькимъ Васей, а Окоемовъ обыкновенно лежалъ на диване, прикрывшись пледомъ. Было и тепло, и уютно, и хорошо, какъ въ техъ семьяхъ, где все собираются по вечерамъ вместе. Разъ, незадолго до Рождества, именно въ такой вечеръ, раздался неожиданный звонокъ. - Это, вероятно докторъ... - спокойно заметила Настасья Яковлевна, тревожно взглянувъ на мужа. Въ передней послышался осторожный мужской голосъ, а затемъ въ гостиную вошелъ Сережа. Это было такъ неожиданно, что никто ничего не могъ сказать, и не смутилась только одна Настасья Яковлевна - она вызвала Сережу съ Урала телеграммой. Сережа молча расцеловался со всеми и сделалъ видъ, что больной не произвелъ на него никакого впечатленiя. - Какъ это ты, Сереженька,...