Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "P"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Часть текста: светом, все блестит и все имеет праздничный вид. Что же значит какая-то жалкая дверь, которая отделяет тьму от света? Извините за это немного кукольное сравнение, но счастливые люди имеют право быть глупыми, а затем им так хочется высказать, выговориться, добиться чьего-то внимания... Ах, это совсем не то, не то и не то! Представьте себе мой ужас - мне хочется так много высказать, и я не нахожу именно тех слов, которые сейчас нужны, да их и не существовало никогда на свете. Только самый злостный банкрот, вероятно, испытывает нечто подобное - векселя предъявлены, а платить нечем. Опять нелепое сравнение. И опять потому, что нечем говорить - понимаете: нечем! Если бы я умела, я составила бы свои особенный словарь новых слов, новую грамматику, логику и психологию, - одним словом, целый новый язык, построенный именно на психологии. Я изнемогаю в муках творчества, как умирающий от жажды человек, выброшенный в море и тонущий в той самой влаге, которой ему недоставало. Только сейчас я поняла, какие муки творчества переживают все настоящие художники - поэты, артисты, живописцы, скульпторы, музыканты, даже птицы. Ведь то, что заставляет творить, неизмеримо больше того, что получается в результате всякого творчества. Ах, как все они мучаются, бедные... Душа полна, а реализовать эту полноту приходится избитыми будничными словами, жалкими красками, камнем, вибрацией натянутой струны, ограниченным диапазоном голоса, и все это тогда, когда хочется обнять целый мир, все любить, все знать и со всем слиться. Ведь любовь - это...
Входимость: 4. Размер: 77кб.
Часть текста: день Аксинья получала двугривенный и была счастлива. Настоящая жизнь ей казалась какой-то сказкой, однимъ изъ техъ хорошихъ сновъ, которые не сбываются, и она со страхомъ думала, что все это благополучiе можетъ разлететься, какъ дымъ. Аксинья вздыхала и даже закрывала глаза отъ страха, какъ курица, надъ которой мелькнула широкая тень ястреба. Господа у Аксиньи были хорошiе, больше - какiе-то удивительные. Ничего подобнаго она себе представить не могла и смотрела на нихъ, какъ дети смотрятъ въ балаганахъ на восковыхъ манекеновъ. Его звали Петромъ Васильевичемъ, ее - Ксенiей Александровной. Фамилiи господъ Аксинья никакъ не могла запомнить, да и не понимала, для чего существуетъ какая-то фамилiя. Петръ Васильевичъ вставалъ раньше - часовъ въ девять, целый часъ мылся, разсматривалъ себя въ зеркало, полоскалъ горло, чистилъ ногти, выстригалъ волосы въ носу - вообще чередился, какъ невеста передъ венцомъ. Барыня поднималась часомъ позже и мылась целыхъ два часа, какъ утка. Аксинье делалось смешно до слезъ, что выделывала надъ собой барыня. Баринъ въ это время пилъ молоко съ какой-то заграничной водой и читалъ газеты. Вместе сходились они только къ двенадцати часамъ, когда былъ готовъ кофе. - Луша!.. - кричала барыня, какъ только просыпалась. Луша была горничная-подростокъ. Аксинья боялась этой юркой и нахальной девчонки, которая знала все на свете и постоянно ее донимала. Барыня не могла жить безъ этой Луши и целый день звала ее: "Луша, подай это", "Луща, подай то", "Луша, отвори форточку", "Луша, найди мой платокъ" - и такъ безъ конца. Луша умела потрафить барыне во всемъ и на этомъ основанiи часто прикидывалась, что не слышитъ, какъ ее зовутъ, а то и прямо грубила. - Какая ты безстрашная, Лушка!-- удивлялась Аксинья. - Молчи, копорка!-- огрызалась Луша. - Деревня, деревня и есть. Ничего ты не понимаешь! Луша была городская - ...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: как-то совсем забыл про Нюрочку и вспомнил про нее только тогда, когда прибежала Катря и заявила, что панночка лежит в постели и бредит. — Папочка, мне страшно, — повторяла девочка. — Окулко придет с ножом и зарежет нас всех. Комната Нюрочки помещалась рядом с столовой. В ней стояли две кровати, одна Нюрочкина, другая — Катри. Девочка, совсем раздетая, лежала в своей постели и показалась Петру Елисеичу такою худенькой и слабой. Лихорадочный румянец разошелся по ее тонкому лицу пятнами, глаза казались темнее обыкновенного. Маленькие ручки были холодны, как лед. — Я посижу с тобой, моя крошка, — успокаивал больную Петр Елисеич. — С тобой я не боюсь, папа, — шептала Нюрочка, закрывая глаза от утомления. Пульс был нехороший, и Петр Елисеич только покачал головой. Такие лихорадочные припадки были с Нюрочкой и раньше, и Домнушка называла их «ростучкой», — к росту девочка скудается здоровьем, вот и все. Но теперь Петр Елисеич невольно припомнил, как Нюрочка провела целый день. Вообще слишком много впечатлений для одного дня. — Папочка, его очень били? — неожиданно спросила Нюрочка, продолжая лежать с закрытыми глазами. — Нет, Окулко убежал… — Куда же он убежал, папочка?.. Ведь теперь темно… Я знаю, что его били. Вот всем весело, все смеются, а он, как зверь, бежит в лес… Мне его жаль, папочка!.. — Да ведь ты его боишься и другие боятся тоже, поэтому и ловили. — А если бы поймали, тогда Иван Семеныч высек бы его, как Сидора Карпыча? — Не нужно об этом думать, глупенькая. Спи… — Когда тебя нет, папочка, мне ужасно страшно делается, а когда ты со мной, ...